Вина и невиновность всегда переживаются только в отношениях между людьми и не существуют вне отношений. Все наши действия, оказывающие влияние на других, сопровождаются определенными «знающими» чувствами невиновности или вины.

Все наши действия, вредящие отношениям, мы испытываем как вину, а все действия, служащие им, — как невиновность. Чувства вины и невиновности «несут» отношения вперед и благодаря своему взаимодействию сохраняют их на правильном пути.

Поэтому мы испытываем вину и невиновность по-разному — в зависимости от того, служат ли они любви, системной несвободе или же справедливому равновесию сил в системе; а также от того, служат ли они системным порядкам и правилам или обновлению человека и его свободе. Но то, что служит любви, часто вредит справедливости, а то, что хорошо и справедливо для системы, для человека, следующего чувствам любви, может оказаться виной.

Личная вина человека - источник силы, при условии, что он при­знает ее. У того, кто признает, что он виноват, пропадает чувство вины. Чувство вины появляется тогда, когда человек старается вытеснить ее или внушить себе, что он не виноват.

Признавший свою вину получает силу. Признание последствий принятых решений облегчает жизнь. Ты можешь, например, сказать себе: «Да, я был(а) глупой, а сейчас просто переживаю последствия этой глупости». Тогда тебе станет лучше.

Разница между элитой и массами состоит в том, что принадлежащие к элите, никогда не стараются переложить свою вину на другого, а принимают на себя последствия собственных действий. Это позволяет им постоянно оставаться дееспособными. Но, к сожалению, к элите принадлежат очень немногие.

Но когда мы отрицаем свою вину или стараемся убежать от ответственности и последствий, тогда мы испытываем чувство вины и становимся слабыми. Признанная вина способствует достижениям, на которые мы иначе не были бы способны.

С другой стороны, когда человек берет на себя чужую вину и ее по­следствия, это делает его слабым. Он не в состоянии совершить ничего полезного. Наоборот, под влиянием чужой вины он совершает только плохое. Кроме того, он еще и ослабляет того человека, от которого пере­нял на себя вину, потому что, принимая вину другого на себя, он лишает его силы, необходимой для достижения чего-то хорошего.

У того, кто несет чужой крест, не остается никаких сил для осуществления позитивных действий. Но когда кто-то несет свой собственный крест, свою вину и судьбу, это делает его сильным. Он несет его с высоко поднятой головой, и эта сила позволяет ему совершать великие дела.

Часто мы думаем, что у нас есть возможность исправить что-либо и сделать так, будто этого никогда не происходило, например, путем искупления вины. Но это невозможно. Искуплением мы только стараемся избавиться от необходимости совершать конструктивные действия.

В случае личной вины решение проблемы состоит в замещении искупления примиряющими действиями. Для этого виновный должен сказать человеку, с которым он обошелся несправедливо или потребовал чего-то ужасного, или причинил какой-то ущерб, глядя ему в глаза: «Мне жаль» и «Я даю тебе место в моем сердце», а также «Ты будешь участвовать во всем хорошем, что я сделаю в память о тебе, считая тебя отдельной самостоятельной личностью». Тогда чувства вины ведут к чему-то позитивному.

Мы считаем виноватыми или самих себя, или других, когда хотим избежать необходимости принять боль и удар тяжелой судьбы. Подобный малодушный выход для нас легче, чем решение покориться судьбе. Позволь мне сообщить тебе одну важную истину: роль жертвы — вид мести в самой хитрой ее форме. В борьбе за власть побеждают жертвы.

Вину невозможно отменить или испра­вить. Но признанная вина дает человеку силу совершить что-то хорошее или великое. На систему это действует примиряюще, но сама вина не исчезает. Когда кто-то признает свою вину, это придает ему гораздо боль­шее внутреннее величие, чем прощение или заглаживание вины. Дей­ствительно, как можно простить или загладить что-либо подобное?! У человека нет ни способности, ни разрешения на это. Вина никогда не исчезает и действует в жизни как могучая энергия.

Теперь становится понятным, что нельзя просить о прощении: «Пожалуйста, прости меня!», потому что это неприемлемо. У человека нет права на то, чтобы прощать. Ни один человек не имеет такого права. Когда кто-то просит о прощении у другого, он перекладывает на него ответственность за собственную вину.

Тот, кто прощает, находится как будто на более высоком уровне по сравнению с тем, кого прощает, и из-за этой разницы нормальные равноценные отношения невозможны. Но если мы говорим другому человеку: «Мне жаль», два индивидуума оказываются на равных друг с другом. Тогда каждый из них сохраняет собственное достоинство и каждому будет гораздо легче иметь нормальные отношения друг с другом, чем в случае, когда кто-то просит о прощении.